Иллюстрация Джона Тенниела к «Алисе в Стране чудес». Лондон, 1867 год
Thomas Fisher Rare Book Library
Элементы реальности, из которых сконструирован ирреальный мир Страны чудес и Зазеркалья, не ограничиваются людьми, местами и ситуациями. В гораздо большей степени этот мир создан из элементов языка. Впрочем, эти пласты тесно переплетаются. Например, на роль прототипа Шляпника (В переводе Демуровой — Болванщик) претендуют как минимум два реальных человека: оксфордский изобретатель и коммерсант Теофил Картер (Считается, что Джон Тенниел, иллюстрировавший «Алису», специально приезжал в Оксфорд, чтобы делать с него наброски) и Роджер Крэб, шляпник, живший в XVII веке. Но в первую очередь своим происхождением этот персонаж обязан языку. Шляпник — это визуализация английской пословицы «Mad as a hatter» — «Безумен как шляпник». В Англии XIX века при производстве фетра, из которого делали шляпы, использовалась ртуть. Шляпники вдыхали ее пары, а симптомами ртутного отравления являются спутанная речь, потеря памяти, тики и искажение зрения.
Персонаж, созданный из языкового образа, — очень характерный прием для Кэрролла. Мартовский Заяц — тоже из поговорки: «Mad as a March hare» в переводе означает «Безумен как мартовский заяц»: в Англии считается, что зайцы в период размножения, то есть с февраля по сентябрь, сходят с ума.
Чеширский Кот появился из выражения «To grin like a Cheshire cat» («Ухмыляться как Чеширский Кот») Происхождение этой фразы не вполне очевидно. Возможно, оно возникло потому, что в графстве Чешир было много молочных ферм и коты чувствовали себя там особенно вольготно, или потому, что на этих фермах изготавливали сыр в форме котов с улыбающимися мордами (причем есть их полагалось с хвоста, так что последнее, что от них оставалось, — это морда без туловища). Или потому, что местный художник рисовал над входами в пабы львов с разинутой пастью, но получались у него улыбающиеся коты. Реплика Алисы «Котам на королей смотреть не возбраняется» в ответ на недовольство Короля пристальным взглядом Чеширского Кота тоже отсылка к старой пословице «A cat may look at a king», означающей, что даже у стоящих в самом низу иерархической лестницы есть права.
Иллюстрация Джона Тенниела к «Алисе в Стране чудес». Лондон, 1867 год
Thomas Fisher Rare Book Library
Но лучше всего этот прием виден на примере Черепахи Квази, с которой Алиса встречается в девятой главе. В оригинале ее зовут Mock Turtle. И на недоуменный вопрос Алисы, что же она такое, Королева сообщает ей: «It’s the thing Mock Turtle Soup is made from» — то есть то, из чего делают «как бы черепаший суп». Mock turtle soup — имитация традиционного деликатесного супа из зеленой черепахи, готовившаяся из телятины (Именно поэтому на иллюстрации Тенниела Mock Turtle — это существо с головой теленка, задними копытами и телячьим хвостом) Такое создание персонажей из игры слов очень типично для Кэрролла (В первоначальной редакции перевода Нины Демуровой Mock Turtle называется Под-Котиком, то есть существом, из шкуры которого изготавливаются шубы «под котика»)
Язык у Кэрролла управляет и развитием сюжета. Так, Бубновый Валет похищает крендели, за что его судят в 11-й и 12-й главах «Страны чудес». Это «драматизация» английской народной песенки «The Queen of Hearts, she made some tarts…» («Король Червей, пожелав кренделей…»). Из народных песен выросли также эпизоды о Шалтае-Болтае, Льве и Единороге.
Теннисон, Шекспир и английская народная поэзия
Иллюстрация Джона Тенниела к «Алисе в Стране чудес». Лондон, 1867 год
Thomas Fisher Rare Book Library
В книгах Кэрролла можно найти множество отсылок к литературным произведениям. Самое очевидное — это откровенные пародии, прежде всего переиначенные известные стихотворения, главным образом нравоучительные («Папа Вильям», «Малютка крокодил», «Еда вечерняя» и так далее). Пародии не ограничиваются стихами: Кэрролл иронически обыгрывает пассажи из учебников (в главе «Бег по кругу») и даже стихи поэтов, к которым относился с большим уважением (эпизод в начале главы «Сад, где цветы говорили» обыгрывает строки из поэмы Теннисона «Мод»). Сказки об Алисе настолько наполнены литературными реминисценциями, цитатами и полуцитатами, что одно их перечисление составляет увесистые тома. Среди цитируемых Кэрроллом авторов — Вергилий, Данте, Мильтон, Грей, Кольридж, Скотт, Китс, Диккенс, Макдональд и многие другие. Особенно часто в «Алисе» цитируется Шекспир: так, реплика «Голову ему (ей) долой», которую постоянно повторяет Королева, — прямая цитата из «Ричарда III».
Как логика и математика повлияли на «Алису»
Иллюстрация Джона Тенниела к «Алисе в Стране чудес». Лон- дон, 1867 год
Thomas Fisher Rare Book Library
Специальностью Чарльза Доджсона были евклидова геометрия, математический анализ и математическая логика. Кроме того, он увлекался фотографией, изобретением логических и математических игр и головоломок. Этот логик и математик становится одним из создателей литературы нонсенса, в которой абсурд представляет собой строгую систему.
Пример нонсенса — часы Шляпника, которые показывают не час, а число. Алисе это кажется странным — ведь в часах, не показывающих время, нет смысла. Но в них нет смысла в ее системе координат, тогда как в мире Шляпника, в котором всегда шесть часов и время пить чай, смысл часов именно в указании дня. Внутри каждого из миров логика не нарушена — она сбивается при их встрече. Точно так же идея смазывать часы сливочным маслом — не бред, а понятный сбой логики: и механизм, и хлеб полагается чем-то смазывать, главное — не перепутать, чем именно.
Инверсия — еще одна черта писательского метода Кэрролла. В изобретенном им графическом методе умножения множитель записывался задом наперед и над множимым. По воспоминаниям Доджсона, задом наперед была сочинена «Охота на Снарка»: сначала последняя строчка, потом последняя строфа, а потом все остальное. Изобретенная им игра «Дуплеты» состояла в перестановке местами букв в слове. Его псевдоним Lewis Carroll — тоже инверсия: сначала он перевел свое полное имя — Чарльз Латвидж — на латынь, получилось Carolus Ludovicus. А потом обратно на английский — имена при этом поменялись местами.
Иллюстрация Джона Тенниела к «Алисе в Зазеркалье». Чикаго, 1900 год
Library of Congress
Инверсия в «Алисе» встречается на самых разных уровнях — от сюжетного (на суде над Валетом Королева требует сначала вынести приговор, а потом установить виновность подсудимого) до структурного (встречая Алису, Единорог говорит, что всегда считал детей сказочными существами). Принцип зеркального отражения, которому подчинена логика существования Зазеркалья, — тоже разновидность инверсии (и «отраженное» расположение фигур на шахматной доске делает шахматную игру идеальным продолжением темы игры карточной из первой книги). Чтобы утолить жажду, здесь нужно отведать сухого печенья; чтобы стоять на месте, нужно бежать; из пальца сначала идет кровь, а уже потом его колют булавкой.
Кто создал первые иллюстрации к «Алисе»
Сэр Джон Тенниел. 1860-е годы
National Portrait Gallery
Одна из важнейших составляющих сказок об Алисе — иллюстрации, с которыми ее увидели первые читатели и которых нет в большинстве переизданий. Речь об иллюстрациях Джона Тенниела (1820–1914), которые важны не меньше реальных прообразов героев и ситуаций, описанных в книге.
Сначала Кэрролл собирался опубликовать книгу с собственными иллюстрациями и даже перенес некоторые из рисунков на самшитовые дощечки, использовавшиеся типографами для изготовления гравюр. Но друзья из круга прерафаэлитов убедили его пригласить профессионального иллюстратора. Кэрролл остановил свой выбор на самом известном и востребованном: Тенниел тогда был главным иллюстратором влиятельного сатирического журнала «Панч» и одним из самых занятых художников.
Работа над иллюстрациями под дотошным и часто навязчивым контролем Кэрролла (70 % иллюстраций отталкиваются от авторских рисунков) надолго затормозила выпуск книги. Тенниел был недоволен качеством тиража, поэтому Кэрролл потребовал у издателей изъять его из продажи (Интересно, что сейчас именно он дороже всего ценится у коллекционеров) и напечатать новый. И все же, готовясь к публикации «Алисы в Зазеркалье», Кэрролл вновь пригласил Тенниела. Сначала тот наотрез отказался (работа с Кэрроллом требовала слишком много сил и времени), но автор был настойчив и в конце концов уговорил художника взяться за работу.
Иллюстрация Джона Тенниела к «Алисе в Зазеркалье». Чи- каго, 1900 год
Library of Congress
Иллюстрации Тенниела — не дополнение к тексту, но его полноправный партнер, и именно поэтому Кэрролл так требовательно к ним относился. Даже на уровне сюжета многое можно понять только благодаря иллюстрациям — например, что Королевский Гонец из пятой и седьмой глав «Зазеркалья» — это Шляпник из «Страны чудес». Некоторые оксфордские реалии стали связываться с «Алисой» из-за того, что послужили прообразами не для Кэрролла, а для Тенниела: например, на рисунке из главы «Вода и вязание» изображен «овечий» магазин на Сент-Олдейтc, 83. Сегодня это магазин сувениров, посвященный книгам Льюиса Кэрролла.
Иллюстрация Джона Тенниела к «Алисе в Зазеркалье». Чикаго, 1900 год
Library of Congress
Где мораль
Одна из причин успеха «Алисы» — отсутствие привычной для детских книжек того времени нравоучительности. Назидательные детские истории были мейнстримом тогдашней детской литературы (их публиковали в огромных количествах в изданиях вроде «Журнал тетушки Джуди»). Сказки про Алису выбиваются из этого ряда: их героиня ведет себя естественно, как живой ребенок, а не образец добродетели. Она путается в датах и словах, плохо помнит хрестоматийные стихи и исторические примеры. Да и сам пародийный подход Кэрролла, делающий хрестоматийные стихотворения предметом легкомысленной игры, не слишком способствует морализаторству. Более того, морализаторство и назидательность в «Алисе» — прямой объект насмешек: достаточно вспомнить абсурдные замечания Герцогини («А мораль отсюда такова…») и кровожадность Черной Королевы, образ которой сам Кэрролл называл «квинтэссенцией всех гувернанток». Успех «Алисы» показал, что именно такой детской литературы больше всего не хватало как детям, так и взрослым.
Иллюстрация Джона Тенниела к «Алисе в Стране чудес». Лондон, 1867 год
Thomas Fisher Rare Book Library
Дальнейшая литературная судьба Кэрролла подтвердила уникальность «Алисы» как результата невероятного стечения обстоятельств. Мало кто знает, что, помимо «Алисы в Стране чудес», он написал «Сильвию и Бруно» — назидательный роман о волшебной стране, сознательно (но совершенно безрезультатно) разрабатывающий темы, присутствующие в «Алисе». В общей сложности Кэрролл работал над этим романом 20 лет и считал его делом своей жизни.
Как переводить «Алису»
Главный герой «Приключений Алисы в Стране чудес» и «Алисы в Зазеркалье» — язык, что делает перевод этих книг невероятно сложным, а подчас невозможным. Вот только один из многочисленных примеров непереводимости «Алисы»: варенье, которое по «твердому правилу» Королевы горничная получает только «на завтра», в русском переводе не более чем очередной случай странной зазеркальной логики. (Тебя я взяла бы [в горничные] с удовольствием, — откликнулась Королева. — Два пенса в неделю и варенье на завтра! Алиса рассмеялась. — Нет, я в горничные не пойду, — сказала она. — К тому же варенье я не люблю! — Варенье отличное, — настаивала Королева. — Спасибо, но сегодня мне, право, не хочется! — Сегодня ты бы его все равно не получила, даже если б очень захотела, — ответила Королева. — Правило у меня твердое: варенье на завтра! И только на завтра! — Но ведь завтра когда-нибудь будет сегодня! — Нет, никогда! Завтра никогда не бывает сегодня! Разве можно проснуться поутру и сказать: „Ну, вот, сейчас, наконец, завтра?“» (пер. Нины Демуровой) Но в оригинале фраза «The rule is, jam to-morrow and jam yesterday — but never jam to-day» не просто странная. Как обычно это бывает у Кэрролла, у этой странности есть система, которая строится из элементов реальности. Слово jam, по-английски означающее «варенье», в латыни используется для передачи значения «сейчас», «теперь», но только в прошлом и будущем временах. В настоящем же времени для этого используется слово nunc. Вложенная Кэрроллом в уста Королевы фраза использовалась на уроках латыни в качестве мнемонического правила. Таким образом, «варенье на завтра» — не только зазеркальная странность, но и изящная языковая игра и еще один пример обыгрывания Кэрроллом школьной рутины.
«Алису в Стране чудес» невозможно перевести, но можно пересоздать на материале другого языка. Именно такие переводы Кэрролла оказываются удачными. Так произошло с русским переводом, сделанным Ниной Михайловной Демуровой. Подготовленное Демуровой издание «Алисы» в серии «Литературные памятники» (1979) — образец книгоиздания, соединяющий талант и глубочайшую компетентность редактора-переводчика с лучшими традициями советской академической науки. Помимо перевода, издание включает классический комментарий Мартина Гарднера из его «Аннотированной Алисы» (в свою очередь, откомментированный для русского читателя), статьи о Кэрролле Гилберта Честертона, Вирджинии Вулф, Уолтера де ла Мара и другие материалы — и, конечно, воспроизводит иллюстрации Тенниела.
Льюис Кэрролл. «Алиса в Стране чудес. Алиса в Зазеркалье». Москва, 1978 год
litpamyatniki.ru
Демурова не просто перевела Алису, а совершила чудо, сделав эту книгу достоянием русскоязычной культуры. Свидетельств тому довольно много; одно из самых красноречивых — сделанный Олегом Герасимовым на основе этого перевода музыкальный спектакль, который вышел на пластинках студии «Мелодия» в 1976 году. Песни к спектаклю написал Владимир Высоцкий — и выход пластинок стал первой его официальной публикацией в СССР в качестве поэта и композитора. Спектакль оказался настолько живым, что слушатели находили в нем политические подтексты («Много неясного в странной стране», «Нет-нет, у народа не трудная роль: // Упасть на колени — какая проблема?»), а худсовет даже пытался запретить выход пластинок. Но пластинки все же вышли и переиздавались вплоть до 1990-х годов миллионными тиражами.
Конверт грампластинки «Алиса в Стране чудес». Фирма звукозаписи «Мелодия», 1976 год
izbrannoe.com
источник |